Как сегодня вернуть в театр волшебство, способное захватить и детей, и взрослых? Этот вопрос как раз и стал отправной точкой для балетмейстера и директора Государственного балета Тюрингии Виталия Петрова и сценографа, художника по костюмам Тимура Кинзинкеева. Их новая постановка «Спящей красавицы» — это поиск идеального баланса между классическими традициями и современными технологиями. В интервью нашей газете мастера рассказали, почему сохранение исторической аутентичности важно даже в цифровую эпоху и каким образом команда смогла сделать балет привлекательным как для самых маленьких зрителей, так и для искушенной публики.
— Господин Петров, прежде чем мы поговорим о блестящей премьере «Спящей красавицы» в Тюрингии, хотелось бы понять, что происходит в мире балета в целом. Кто сегодня приходит на балет — преданные ценители искусства или новая аудитория?
В.П.: Во время пандемии и сразу после нее культура в целом столкнулась со многими вызовами, в том числе и проблемой возвращения зрителя в театры. Самая сложная ситуация складывалась с молодежью. Но сейчас я могу сказать: зритель оценил наши усилия, и на спектакли идет разная публика. А со «Спящей красавицей» мы, кажется, попали в точку. Билеты на все спектакли распроданы. Нам даже пришлось найти в репертуаре дни для дополнительных представлений. Так что запрос публики на классические постановки огромен. Люди приходят в театр набраться позитивных эмоций и отдохнуть от жизненных перипетий.
— Thüringer Staatsballett — уникальная труппа, выступающая сразу на двух сценах, в Эрфурте и Гере. Насколько сложным является процесс организации репертуара и логистики?
В.П.: Да, особенность нашей труппы в том, что в ней служат артисты из 16 стран, плюс мы работаем на нескольких сценах. Наша база — это театр Геры, здесь мы репетируем, делаем постановки. Вторая сцена — театр Альтенбурга. Оба здания находятся под охраной государства. Но наша театральная жизнь — это множество коопераций, в том числе с замечательным театром Эрфурта. Получается, мы «живем» на три дома. Hо если есть желание, и отличная команда, то можно горы свернуть.
Т.К.: Это одна из самых сложных задач. Три сцены с разными параметрами: нужно учитывать размеры, чтобы декорации и реквизит подходили везде. Например, карета злой феи Карабос не могла быть шире 80 см из–за особенностей сцены в Гере. А декорацию дворца мы проектировали так, чтобы она смотрелась в Эрфурте, где сцена на четыре метра шире, но одновременно вписывалась и в исторические залы Геры и Альтенбурга.
О СМЫСЛЕ «СПЯЩЕЙ КРАСАВИЦЫ» ДЛЯ СЕМЬИ
— Почему, на ваш взгляд, именно «Спящая красавица» идеальна для семейного просмотра?
В.П.: Почему именно «Спящая красавица»? Потому что этот балет объединяет семью. Он будет интересен всем. Для меня это погружение в сказку, то, чего так не хватает в повседневной жизни.
Я с благодарностью вспоминаю разговор с господином Кунце, интендантом нашего театра, который поддержал мою идею возвращения классики в репертуар. Ведь как ни странно это прозвучит, постановка классического спектакля во времена, когда кругом царит современная хореография, довольно смелый шаг.
T.K.: Моей целью как художника по костюмам и сценографии было создать атмосферу настоящей сказки. К сожалению, традиционных версий постановок классических балетов в государственных театрах Германии сейчас очень мало. Причин масса — от нехватки бюджета до желания создать что–то новое. Но без знания классической версии сложно понять современную хореографию и сценографию. Виталий Петров не случайно выбрал именно «Спящую красавицу». Этот балет легко поймут и дети, и взрослые — он по праву входит в тройку мировых лидеров по популярности. Удивительный факт: Чайковский за всю жизнь написал всего три балета, и каждый из них стал легендой.
— Буквально сняли с языка. В нашей жизни действительно не хватает сказки.
В.П.: Нам всем нужна сказка, ведь мы стараемся скорее повзрослеть, и тот детский энтузиазм и искренность, свойственные юным зрителям, со временем уходят. Вернуться в это состояние очень сложно. Вырваться из реальности и снова попасть в мир сказки — это важно. Именно такого погружения в сказку мы и стремились добиться.
ВЛИЯНИЕ ЦИФРОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ
— Как увлечь зрителя классическим балетом в эпоху цифровых эффектов?
В.П.: Думаю, «заинтересовать» балетом в прямом смысле невозможно. Это искусство, которое либо находит отклик в душе, либо нeт. Но привить любовь — можно. Очень важно, чтобы родители знакомили детей с классическими спектаклями и концертами. Погружение в волшебный мир охватывает, в том числе аутентичные костюмы и декорации. Дети ощущают атмосферу сказки и переживают ее вместе с взрослыми. Именно так рождается искренний интерес.
Мы с Тимуром решили приоткрыть завесу тайны и показать зрителям закулисье театра. Когда сначала видишь происходящее глазами артистов, а затем, находясь в зале, восприятие полностью меняется.
В этом сезоне мы приглашаем гостей в разные части театра, включая балетный зал. Люди могут стать свидетелями репетиций, задать вопросы, а иногда даже попробовать себя в роли танцовщика. Такие открытые репетиции становятся все более популярными — зрители обсуждают увиденное, делятся впечатлениями, и это позволяет им глубже прочувствовать искусство балета.
— Это люди, далекие от балета?
В.П.: Да, многие из них прежде никогда не сталкивались с этим искусством. Но, побывав у нас, они делятся впечатлениями дома, и в итоге в театр приходит уже вся семья.
Для меня было важно создать спектакль, который объединит поколения. Сегодня такие моменты случаются нечасто: в театре идут либо детские постановки, либо спектакли для взрослых. Именно поэтому моя цель — создать постановку, понятную и близкую зрителю любого возраста, «от 5 до 105 лет». Уверен, что в ней каждый найдет что–то свое и полюбит этот мир так же, как любим его мы.
— А дети выдерживают два часа спектакля?
В.П.: Да! Я и сам был приятно удивлен. Показателен пример генеральной репетиции, на которую пришли дети наших коллег. Позже они делились впечатлениями в школе, а учителя и классные руководители звонили нам, спрашивая: «Можно ли достать билеты, чтобы прийти всем классом?» К сожалению (или к моей радости), билетов уже нет до конца сезона.
МОСТ МЕЖДУ ЭПОХАМИ
— При «реконструкции» классического балета мы смотрим на него через призму современности. Какие художественные приемы (цвет, фактура, видео–проекции) помогли вам связать эстетику эпохи Людовика XIV или русского классицизма с визуальными ожиданиями современного зрителя?
T.K.: Сегодня удивить публику становится все сложнее. Мы понимали, что достичь масштабных спецэффектов, как в голливудских фильмах, невозможно, да и не нужно. Поэтому я действовал от обратного: мы создали традиционные декорации — камерный барочный мир с золочеными колоннами, пышными парками и роскошными костюмами.
И это сработало! Когда в тишине зала поднимается занавес, и зрители замирают в восхищении, я понимаю: все сделано правильно. Конечно, мы добавили и современные элементы — видеопроекции, компьютерную графику, симуляции, но использовали их очень аккуратно, лишь подчеркивая атмосферу спектакля. Думаю, нам удалось найти тот самый баланс между историей и современностью.
РАБОТА С ИСТОРИЧЕСКИМИ МАТЕРИАЛАМИ
— При работе над костюмами и декорациями вы стремитесь к аутентичности. Приходилось ли жертвовать точным воссозданием исторических элементов ради удобства танцовщиков и соблюдения правил безопасности?
В.П.: Прежде всего, нам хотелось показать все богатство эпохи, но в балете ради удобства часто приходится идти на компромиссы. Я сам много лет танцевал, поэтому комфорт артистов для меня в приоритете. На втором месте уже эффект от костюма. Исторические наряды хоть и красивые, но тяжелые и неудобные. К тому же в конце XIX века балерины поднимали ноги максимум чуть выше колена, а мужчины и вовсе были скорее статистами. Сегодня танцуют иначе, и за 115 лет существования «Спящая красавица» претерпела множество трансформаций, став при этом только лучше.
T.K.: За годы работы в театре я видел множество постановок. Конечно, не все костюмы были комфортными для артистов. Необходимо подобрать такие ткани, которые держат форму и при этом остаются эластичными. Надо найти особый бархат, чтобы он не осыпался от интенсивной нагрузки. К примеру, ткань для плаща феи Карабос мы заказывали в Италии, а для пачек — в Англии: только там делают не «падающий» материал, сохраняющий форму пачки. Самое сложное — маски для крыс, кота и волка, ведь в них нужно танцевать. Мы не просто снимали мерки, а делали гипсовые слепки головы, чтобы добиться максимального комфорта.
КОММУНИКАЦИЯ С РЕЖИССЕРОМ И АРТИСТАМИ
— Тимур, насколько тесно вы сотрудничаете с Виталием Петровым? Приходилось ли вносить изменения в эскизы костюмов или даже может быть, оформление сцены?
T.K.: Прежде чем приступить к работе, мы долго обсуждали, каким Виталий видит спектакль как балетмейстер. Я сделал несколько вариантов эскизов декораций, но далеко не все пошли в производство.
В.П.: Хотелось бы добавить, насколько балет — живое искусство, требующее постоянных доработок!
В Эрфуртском театре мы гастролируем (труппа работает в Гере). За этот период дирижер должен понять артистов, их особенности и подстроиться под каждого. Это не симфонический оркестр, где можно просто следовать партитуре. В нашем случае дирижер должен постоянно мониторить состояние танцовщиков и чутко реагировать. Балет — это сага о взаимопонимании и взаимодействии между всеми участниками. С одной стороны, строгая архитектоника движений, с другой — постоянная импровизация.
Кроме того, немецкая система, на мой взгляд, не совсем правильно выстроена. Один день играет один состав оркестра, на следующий — другой. Из восьми репетиций в Эрфурте у нас играли три разных состава. Каждому необходимо объяснять все заново.
— Разве это нормально?
В.П.: — Вот и мы задаемся этим вопросом. Музыканты сами приходят в замешательство: «Вчера темп был выше, почему сегодня замедлился?» Ноты испещрены пометками «медленно» или «быстрее». Дирижер объясняет, что артисты попросили изменить темп. Но на следующий день приходит третий состав, и все начинается сначала. Такая система кажется мне неэффективной, и причина тому — нехватка музыкантов.
И все же, несмотря на все сложности, хочется выразить огромную благодарность молодому дирижеру Клеменсу Фиегуту, который с потрясающим профессионализмом справился с задачей. Он великолепно провел и оркестр, и артистов балета сквозь все самые сложные моменты спектакля.
В Гере же премьера стала настоящей сенсацией. Там у нас была совершенно иная ситуация: дирижер работал с нами на протяжении почти трех месяцев, присутствовал на репетициях, вместе с нами обсуждал, где следует ускорять, где замедлять, подбирал оптимальный темп для каждого артиста. У него было время глубоко погрузиться в постановку, и это дало поразительный результат.
— Сколько нужно времени, чтобы выучить, например, партию Авроры?
В.П.: Это очень индивидуально: если с одной балериной мы готовились около двух с половиной месяцев, то со второй — всего четыре недели.
— А если она начнет импровизировать? Должен ли партнер уметь моментально подхватить ее движения?
В.П.: Может случиться все! И в этом тоже прелесть балетной постановки (Смех.)
— А что скажете о балетных традициях, школах — есть ли кого похвалить?
В.П.: Свои традиции преподавания, подготовки артистов есть во многих странах, и я пока не собирался хвалить нашу… Я имею в виду советскую школу.
— Именно ее и нужно хвалить.
В.П.: Говорят, у нас сильны руки, а в Европе — ноги. Честно говоря, не знаю ни одной школы, где руки были бы на таком уровне, как ноги. Если говорить о наших традициях, то в Москве акцент на ноги, а в Петербурге — на руки.
— Значит, когда приезжают труппы из бывшего Союза, на них по–прежнему равнение?
В.П.: Уже нет. К сожалению, многие из старых педагогов ушли, а молодые еще не доросли до их уровня. Проблема и в том, что они не хотят беречь старое наследие, а смотрят на Запад, думая, что там лучше. Но в классическом балете им еще очень далеко до уровня СССР.
— Хотя Петипа был французом. Получается, наша школа изначально «привозная»?
В.П.: Да. Но когда–то собирали лучших из Италии, Франции, потом выросли наши преподаватели — так и сложилась мощная школа.
— Как общаются в труппе, если прима не говорит по–немецки?
В.П.: У нас в балетной труппе в ходу три языка: испанский, русский, английский. По–моему, из 38 артистов — 19 выходцы из разных стран.
— А остались ли еще театры, где нет выпускников бывшей советской школы?
В.П.: Есть, но их мало…
ОТКЛИК У МОЛОДЕЖИ
— Вы упомянули, что молодая публика может быть «уставшей» от абстрактных или ультрасовременных решений. Как вовлечь юное поколение в классику, не ограничиваясь только развлечением?
Т.К.: Думаю, современному зрителю нужны постановки, на которые можно прийти с детьми и самому насладиться красочным действием. Публика голосует за нас раскупленными билетами. На премьерные показы они разлетелись в миг, чего давно не случалось.
Чтобы молодежь пошла в театр, необходима совместная работа государства и самого театра. Но спектакль обязательно должен говорить на одном языке с молодыми зрителями. Хореография должна быть изящной, сценография и костюмы — вовлекать в историю, не отпуская до самого конца.
— А что самое сложное в балете? 33 фуэте?
В.П.: Главное — понять сам принцип балета и изменить к нему отношение. Часто зацикливаются на количестве, забывая о качестве. Речь о чистоте и легкости, которым нельзя научиться за неделю. Это ежедневные кропотливые занятия, а усердно трудиться мало, кто хочет. К слову, в балете не говорят «работать», говорят «служить в театре». Мы служим искусству, а не просто трудимся на него. В этом вся разница, и ее надо осознать.
О ТВОРЧЕСКИХ ПЛАНАХ
— Какие новые постановки или проекты вы планируете в ближайшем будущем? Можно ли ожидать от вас новых совместных работ?
В.П.: У нас есть несколько идей для следующих спектаклей в новом сезоне, но это пока большой секрет. Пусть эти премьеры станут приятным сюрпризом для публики.
Хочу поблагодарить редакцию «МК–Германия» за внимание и интересные вопросы. Желаю вашим читателям удачи и успехов. Приходите в театр — там живут чудеса и незабываемые мгновения прикосновения к искусству!
Наталья АЛЕКСЕЕВА.
Фото:@ Thüringer Staatsballett
Об этом говорит Германия:
Деньги есть, идей нет — коалиция под шквалом критики
Черно–красная коалиция подписана — как изменится Германия?. Мерц станет канцлером, а СДПГ получает финансы и оборону
Германия теряет лидерство — число беженцев сократилось на 41%. Эксперты в панике: что будет с немецкой миграционной политикой?
Тишина по расписанию: права жильцов в многоквартирной Германии
Когда кофе — роскошь: цены взлетели до небес
Коалиционный триллер в Германии: финишная прямая или тупик