Обычно детские сочинения, публикуемые на нашем сайте, начинаются вводным текстом редакции, объясняющим его размещение. Но к данному эссе предисловие не нужно. Тема человечности в условиях жесткости и лишений столь трогательно раскрытая подростком, выросшим в Германии, не нуждается в комментариях. Может потому, что Егор поразмышлял о вечном: об уважении к личности, деликатности, верности, любви, самоотверженности. Пусть где-то наивно, но как искренне и достойно…
P.S. Стилистика автора сохранена
Война — это событие, сравнимое со стихийным бедствием, она влечёт за собой разрушение как внешнего, так и внутреннего мира человека. Большинство людей несут с войны лишь утраты: товарищей, членов семьи, здоровья и собственного «я». Но есть люди, которые смогли при всём ужасе войны сохранить свою человечность. О таких людях пойдёт речь в моём эссе, и я надеюсь найти ответ на свой вопрос: есть ли место гуманизму на войне?
Все случаи, которые я буду приводить в примерах, взяты из истории мой семьи. Именно эти примеры дают мне возможность рассуждать об этой теме не абстрактно, а полагаясь на реальные жизненные истории.
Первое, что приходит мне в голову, — это некоторые удивительные моменты из истории моего прадедушки, Короткого Филиппа Григорьевича. В 1941 году ему было всего 17 лет (на 2 года старше меня сегодняшнего), когда он поступил в срочное танковое училище. После его окончания в 1942 году в звании сержанта он был направлен в 41-ю танковую бригаду. В марте 1943 года прадедушка оказался под Смоленском во вражеском окружении, танк его был подбит, а он сам, тяжело раненый и обгоревший, с трудом выбрался из танка. Дальше многое он не помнил. Вокруг были только немецкие танки, но кто-то его протащил с того места до локации русских войск, при этом прадедушка слышал немецкую речь. Кто был этот спаситель, союзник или «враг», история умалчивает. В любом случае, это был поступок самоотверженный и полный гуманизма. Благодаря этому мой прадедушка оказался жив и смог продолжить свой род, мой род.
Другой стороной проявления гуманизма в военной жизни могут быть личные отношения между людьми, объединёнными общим горем. Это истории обычной заботы, поддержки и взаимопомощи. Мой прадедушка после ранений под Смоленском лечился в госпитале. Как раненый солдат он получал двойной паёк, которым он делился с его лечащей медсестрой. Прекрасно понимая, что простые люди голодают, отдавая всё на фронт, он обманывал медсестру, говоря, что не хочет есть. Позднее они поженились, эта медсестра была моей прабабушкой.
Отдельная страница истории моей семьи — судьба другой моей прабабушки, Мальцевой Любови Дмитриевны. В 17 лет, подделав свои документы и исправив свой возраст на восемнадцать лет, она сбежала на фронт. Там она поступила в зенитный полк под командованием моего другого прадедушки. По воспоминаниям всех сослуживцев, на войне Тер-Абрамян Иван Арамович остался Человеком с большой буквы, не позволив цинизму и жесткости военной жизни его изменить. Он обращался ко всем не близко знакомым людям на «Вы», и как командир зенитного полка говорил только так: «Боец, доложите, пожалуйста, обстановку!». Это простое слово «пожалуйста» говорило о многом! Об уважении к товарищам даже в критических ситуациях, о соблюдении вежливости, а значит, простых человеческих норм поведения на войне.
А еще моя прабабушка-зенитчица рассказывала о своем личном правиле — не стрелять во вражеских солдат с санитарной повязкой. Ведь это были врачи или санитары, которые должны были спасать жизни, может быть, даже русских военнопленных. Также прабабушка добавляла с горечью, что не все стороны соблюдали это правило. В 1942 году она с пулеметом в последнем вагоне охраняла поезд с ранеными, женщинами и детьми, который направлялся на юг в тыл, и отстреливалась от немецких налётчиков, целенаправленно ведущих огонь с воздуха по этому поезду.
Из 10 детей одной семьи домой в родное село вернулась только одна прабабушка, война забрала у нее 9 родных братьев! Но она вернулась не одна, в апреле 1944 она вернулась с сыном, моим дедушкой, и ее родители восприняли это не как «позор» (потому что родила без брака на войне), а как дар, как начало новый жизни и начало нового поколения.
Последний пример судьбы на войне и проявления человечности — история моих уже немецких родственников. Дедушка моего отчима, Франц Шланк попал в плен в Сталинграде. После чего был отправлен в концлагерь, где работал в суровых условиях. Со временем от тяжкой работы на холоде он сильно простыл, его простуда переросла в пневмонию. В больнице он не отчаивался и жил с мыслью о том, что встретится со своей женой и детьми. Этой надеждой он поделился со своим врачом, показав ей фотографию своей семьи, жены с двумя маленькими дочками. В 1946 году последний поезд с военнопленными уходит в Германию. Несмотря на приказ «не сажать тяжело больных на поезд», русский врач пожалела его, проявив свой гуманизм, и посадила Франца на этот поезд. После чего он благополучно вернулся к своей семье и рассказал эту историю о доброй русской женщине, совершившей такой судьбоносный для его семьи поступок.
Эти истории из жизни уже покойных членов моей семьи живут в моей памяти и показывают, что даже на войне есть место таким человеческим качествам, как забота, уважение, милосердие, самоотверженность и гуманизм. Конечно, всё зависит от обстоятельств, которые человек переживает на войне, но всё же, в первую очередь, все зависит и от самого человека, его воспитания и внутреннего стержня. Именно это и решает, останется ли он Человеком на войне.
Егор Антошин, 15 лет
KREATIV HAUS e. V. / РУССКИЙ ДОМ
Преподаватель – Тер-Абрамян Е. А.
Читайте также:
Бессмертный полк в Германии: «Просмотрено военной цензурой»
Взгляд из Германии: Весь мир в смартфоне
Взгляд из Германии. Эдуард Герман: «Я остался человеком...»
Германия-Мюнхен: Интернет-выставка «Но помнит мир спасённый!»
Жертвы нацизма не будут забыты: В Германии День памяти освобождения узников нацистских концлагерей
