Всякий раз, когда приближается День великой Победы, детская память возвращает мне волнующие и страшные рассказы ─ воспоминания моего папы о голодном военном времени. Во время войны ему было без малого шесть лет, и в самые первые дни отца Илью призвали на фронт...
Попал мой дедушка, Илья Андреевич Лысов, в танковые войска, а бабушка осталась с тремя малыми детьми на руках, маленькими сыновьями — Николаем, Владимиром и Анатолием. Жили они в Калужской области, в деревне Фомино, и вскоре, после того, как немцы захватили их деревню, были угнаны фашистами в Белоруссию. Пройдя все тяготы и лишения, и чудом уцелев, через несколько лет они вернулись в родные края... В ходе оборонительного этапа битвы под Москвой калужская земля практически полностью оказалась оккупирована противником.716 дней в этом регионе шла война.
От дедушки Ильи уже в самые первые месяцы войны перестали приходить письма с фронта. Вслед этому тревожному и тягостному молчанию вскоре пришло официальное сообщение, что он пропал без вести... Вот это и вся скупая информация, которая была у нас до 2007 года, года, когда появился официальный, общедоступный, обобщенный банк данных «Мемориал» — банк данных о защитниках Отечества, погибших, умерших и пропавших без вести в период Великой Отечественной войны и в послевоенный период.
В данных «Мемориала» мой родной брат случайно наткнулся на страшный документ о нахождении и гибели нашего дедушки в лагере для военнопленных. Это свидетельство о жесточайшей гибели в застенках концлагеря дедушки Ильи стало для нас глубочайшим душевным потрясением. Один только вид отпечатка пальца дедушки в лагерном документе вызывает непередаваемое чувство кричащей боли…
В Интернете мне удалось найти официальный сайт «Лагеря для военнопленных Шталаг VIII-E» (Kriegsgefangenenlager Stalag VIII-E), где собраны все документы и факты, свидетельствующие о страшных преступлениях нацистов. Эти факты не для слабонервных...
И может быть, хорошо, что папа так и не узнал истинную картину произошедшего с дедушкой. «Пропавший без вести» ─ это оставляет хоть какую-то надежду на лучшее…
Предлагаю вам небольшую цитату с одной из страниц этого сайта, прочитав которую, я уверена, вы почувствуете, даже через столько десятилетий, что молчание тех, кто погиб в подобных лагерях и через много десятилетий продолжает отдаваться стоном миллионов жертв страшной той войны..
«Не следует удивляться, как такое массовое убийство стало возможным. Это было возможно, потому что это произошло. Это отправная точка любого исторического исследования по этому вопросу. Мы должны помнить об этой истине. Споров о существовании газовых камер нет и быть не может»...
27 февраля 1942 года зафиксирована дата смерти дедушки Ильи. Светлая ему память! Светлая память всем замученным и погибшим в застенках лагерей для военнопленных.
Мы обязаны помнить историю нашей семьи, ведь из таких или похожих историй и складывается история нашей родины.
Память... Она имеет разную природу. Неожиданным для меня открытием стали стихи моего младшего брата Игоря о войне. В них столько глубины нервного переживания, что читать их без слез просто невозможно. Уверена, что они неслучайно появились у него ─ молодого человека, родившегося через 35 лет, после окончания страшной той войны, знавшего о ней только из фильмов и книг, но главное — из уст своего отца. Сильные и яркие впечатления детства с годами трансформируются в нас, и неожиданным образом вырываются наружу... У кого-то в виде песен, а в случае с моим братом — поэзией.
Война окончилась давно. Но она оставила неизгладимый след на многих последующих поколениях... Будем помнить. Мы живы, пока наша память жива...
Ирина АФАНАСЬЕВА.
Морошковый чай
Снежинки падают из вечности небесной,
минорно пасмурно, морозец и сквозит
красивый зимний лес, давно не интересный
окопчик стылый, он не защитит.
Наверно, месяц бродим по болотам,
проклятый фриц нам не дает покоя
промерзший ватник, он не пахнет потом,
мы пахнем снегом и желаем боя.
В родных болотах к западу от Брянска
мы тихо мерзнем, засыпая навсегда,
и нет его, великого баланса,
что гибнуть должен враг, пришедший к нам сюда.
Осталось нас наверно меньше роты
и замполит вдруг разрешил костёр.
Погибнем, мол, мы лучше от пехоты
с мороза русского нам погибать – позор.
Трещат дрова и дым глаза съедает,
наполнен снегом черный котелок.
Авось не сдохнем, братцы, мы ж не знаем
такая мысль нам гонит кровоток.
Оставила под снегом нам природа
морошки мерзлой, да чуть-чуть брусники.
Чай из морошки, это было что-то
и проявляться наши стали лики.
Года жалеют нас, стирает память время,
я плохо помню тот жестокий год.
Но чай с морошкой вспоминаю часто,
ведь это он продлил годам мой обнулённый счёт.
***
Военным врачам
Тот брезентовый госпиталь возле Варшавы
буду помнить, наверное, тысячу лет,
руки смерти своей, буду помнить, шершавы,
но хирург видно знает какой-то секрет.
Открывая глаза в незнакомой палате,
улыбнулся себе, значит, снова живой
вот уже седьмой раз я лежу в медсанбате
и седьмой уже раз, даю смерти отбой
На семь разных частей жизнь мою разделили
то осколок, то пуля, то вражеский штык,
но привык уже жить, с этим немец бессилен,
да и как тут помрёшь, если он мой должник?
Благодарен вам, братцы, что не бросили в поле
санитаркам, уставшим и не бритым врачам.
Вы втащили нас в жизнь под набат колоколен
и дежурили плача, возле нас по ночам.
Об этом говорит Германия:
Немцы и налоги – что изменилось за время пандемии
«Сохрани мои письма…». Германия и немцы глазами солдат Красной Армии
Германия, 80 лет спустя: "Маки, маки, красные маки, горькая память Земли"...
Школьников ожидает обучение по сменам в масках и в следующем году
